В Сенно Валерия Михайловича знает каждый. И дорогу на биатлонную базу покажут с ходу. Сам же Лекторов скромный. В свои 67 он полон энергии и идей, а после тренировки сам становится на лыжи. Сетует, что в больнице, где довелось побывать в прошлом году, не хватало движения. И объясняет, что главная награда в жизни любого тренера — достижения учеников.
— Что значит для вас присуждение премии «Белорусский спортивный Олимп»?
— Для меня она стала полнейшей неожиданностью. Даже не надеялся, что когда-нибудь получу такую награду. А случился подарок от Деда Мороза. С другой стороны, приятно. Все звонят, поздравляют. В маленьком городе быстро новости расходятся, все друг друга знают. К тому же родители тех, кто у меня тренируется, постоянно следят за событиями.
— В Сенно есть те, кто не связан с биатлоном?
— Мне порой кажется, что нет. Тех, кто на слуху, помнят и узнают везде. Меня очень часто на улице встречают и начинают: «Помните, я у вас тренировался?» Я отвечаю: «Конечно, помню!», а сам пытаюсь понять, как бы не ошибиться с именем. Детей ведь за эти годы прошло огромное количество.
— Вы в детстве кем хотели стать: тренером или чемпионом?
— Я всю жизнь, сколько себя помню, возился с малышами. Начинал с футбола, баскетбола, занимался гандболом. А потом попробовал бегать на лыжах — и понравилось. Мечтал перейти в биатлон, но возможности не оказалось. Я родился в маленьком городке Рославле под Смоленском, там просто не было условий для занятий биатлоном. Потом, после армии, учился в Витебске в ветеринарной академии, там и начался мой биатлон. Четыре года тренировался. Затем перебрался в Сенно, за которое и выступал во время учебы.
Валерий Лекторов.
— Решили там развивать биатлон?
— Настоящим толчком для развития спорта в регионе стало открытие Витебского училища олимпийского резерва, но в Сенно биатлон к тому моменту уже был. Спортивное общество «Урожай». Первые лет десять я еще и лыжные гонки тащил. Петр Ивашко — трехкратный чемпион мира — первые свои успехи делал именно в этом виде. Уже потом винтовку взял. К слову, с него в Сенно и начался настоящий биатлон. «Под Ивашко» мы разрабатывали программу подготовки, он доказал, что здесь может развиваться этот вид спорта.
— Но тогда ведь не было ни стрельбища, ни хорошей трассы…
— Стрельбище было, но ходить приходилось очень далеко. Километра три к дачам. Хотя и в Витебске, и в Новополоцке все рядом, и я постоянно объяснял, что нам тоже нужно его передвинуть. В итоге нашли место в лесу. Сами его и построили. Тренеры вообще вложили много сил, чтобы биатлон в Сенно не заглох. Это обычная история. Трассу, например, мы тоже все вместе готовим. В прошлом году снега не было — мы сгребали его отовсюду, уложили круг. Сначала метров 100 получилось, но это совсем мало. За тренировку кругов 50 надо отбегать — голова закружится. Потом удалось наскрести 400. Так или иначе, но пока вся страна жаловалась на нехватку условий, мы кое-как, но бегали. Жаль, снежной пушки нет. С ней было бы гораздо проще.
— С недавних пор в Сенно новая база биатлона. Жизнь изменилась?
— Этому зданию уже третий год. Очень удобно, а самое главное — есть тир. Приходит осень, зимой бывает не самая лучшая погода — на улице особо не потренируешься. С обычной винтовкой чуть проще, а самым младшим, которые стреляют из пневматики, на холоде под мокрым снегом пульку вставить бывает очень сложно. Пальцы просто не слушаются. А здесь удобно. Снаружи дождь хлещет, а мы стреляем. В такую пору сюда обычно ребят приходит даже больше, чем в секции занимается. Все узнают, что будет стрелковая тренировка, сразу подтягиваются: и мальчишки, и девчонки. И поиграть можно, и тренажеры разные стоят.
— Детей стало проще набирать?
— Сейчас моя главная задача — вытащить детей сюда, на базу. Чтобы побыли, увидели, попробовали. Часто ведь как бывает: приходишь в школу, а там сидит такой очкарик. И с порога мне: «Что мне ваш биатлон, я и в интернете могу им заниматься». И что ему ответить, когда он считает себя таким продвинутым и крутым? Как донести, что он живет в нереальном мире, а сам ничего не попытался сделать? Но я ведь никого не приковываю кандалами к батарее. Не понравится — вернешься к своему компьютеру. Очень многие в итоге остаются. Помогают соревнования для малышей, которые мы проводим. Я у скандинавов идею подсмотрел. Малыши, конечно, стреляют только лежа, с упора, по большим мишеням, но для них каждая медаль важна. К тому же я частенько грамоту им стараюсь вручить в школе перед всем классом, чтобы видели и уважали. Еще и конфет могу добавить.
— Сами покупаете?
— А что делать? Надо ведь поддерживать интерес. Хотя сейчас на областном уровне соревнования хорошо проводят. Медали дают, грамоту, за победу, бывает, и какие-то более ценные призы. Спортивная куртка или костюм. Это сильно мотивирует.
— А вы на чьем примере учились?
— В основе традиции еще советской школы биатлона. Те тренеры и чемпионы для меня и были ориентиром. А сейчас — интернет. Постоянно что-то там ищу. Вот, например, чемпион мира Антон Шипулин выкладывал какие-то свои тренировки. Я посмотрел, подумал, что-то изменил, переделал упражнения для детей. Шипулин показывал, как стучит утяжеленным мячом об пол: тренирует силу отталкивания руками. Ира Кривко говорила, что она с пятикилограммовыми мячами так работает, но где я такой найду? Тем более что детям пять килограммов — много. Зато есть старые футбольные. Я их зашил, наполовину спустил воздух, чтобы не высоко прыгали. Еще вот ступеньки смастерил, чтобы можно было перепрыгивать с одной на другую и тренировать коньковый ход прямо в помещении. Дети у меня и в воротики на лыжах проезжают на тренировках, и мяч в ведро на ходу забрасывают. Нужно постоянно придумывать что-то новое, чтобы не пропал интерес.
— Вас часто награждали?
— Когда Ира Кривко стала олимпийской чемпионкой, меня тоже отметили. Но за время работы я давно понял: лучшая награда — не грамота и даже не деньги. Лучшее ощущение — когда видишь своего ученика на пьедестале. Это просто непередаваемо! В такой момент понимаешь, что не зря работаешь, если благодаря тебе парнишка или девчонка из такого маленького городка поднялись на мировой уровень. И это же позволяет сказать тем, кто тренируется сейчас: ты можешь добиться точно таких же успехов. Они ведь постоянно спрашивают об этом, а ответ один: тренируйся, наблюдай, старайся перенять все лучшее и не сдавайся. Да, талант важен. Но еще важнее, если человек горит делом. Часто проводишь первые тренировки с новой группой, всем даешь одинаковые упражнения, одинаково помогаешь, но смотришь на одного ребенка и понимаешь: мой человек. Не потому, что как-то выделяешь его из всех. Просто видно, что он сам тянется и хочет узнавать что-то новое. Все наши чемпионы — как раз из таких. Дети, которые сразу полюбили биатлон, тренировки, с которыми была не только связь тренер — ученик, но и в обратную сторону. Вите Кривко даже не надо было напоминать, когда тренировка начинается и сколько нужно бегать. Он всегда катал лишнее. Жадный был до тренировок. Говорил: «Я больше пробегу, значит, стану еще быстрее и буду побеждать!» Приходилось останавливать. А сейчас точно так же торможу порой малыша — Егора Гущинского. Его отец, кстати, тоже у нас тренировался, сейчас помогает, когда надо, лыжню подсыпать, за ребятами присмотреть. Егора на тренировки лет с пяти водил, а сейчас тот сначала со своей группой тренировку отбегает, а потом приходит следующая, а он и к ним пристраивается. Я гоню его уроки учить, чтобы не загнал себя, а ему нравится. Буквально сбегает обратно. Или вот Юля Ковалевская, которая на последних юношеских Олимпийских играх медаль завоевала. Она не была худышкой, но была очень старательной. Каким-то образом умудрялась соперничать даже с легкоатлетами. Я, видя ее данные, поражался: как это удается? А сейчас она наша главная надежда: верю, что сможет прийти в сборной на смену Ире Кривко. Из таких настойчивых и упрямых как раз и получаются лучшие спортсмены, если не загонят себя еще в детстве.
— У вас было много разочарований в учениках?
— Хватало. Бывает, занимается у тебя хороший парень, вкладываешь в него силы, душу, а он осенью приходит: «Мне это не надо». Или встречаешь на улице, объективно говоря, не в лучшей компании. И каждый раз думаешь: где же я упустил? Что проглядел? Я образовывал, что-то вкладывал, а улица переучила за одно лето... Ребята взрослеют, узнают жизнь, приоритеты у многих меняются. Кого-то я до сих пор встречаю в парке на лыжах, а кто-то пьет. Каждую такую историю я принимаю на свой счет. Но постепенно привык. Человека невозможно заставить что-то делать. Можно только переубедить. Но найти индивидуальный подход к каждому получается далеко не всегда.
— Биатлон стал популярнее?
— Особенно после Олимпиады в Пхенчхане. Мне буквально телефон обрывали. Да и сейчас, когда идут этапы Кубка мира, часто звонят, расспрашивают, почему Ира плохо выступила. Причем звонят в том числе местные бабушки и дедушки. Сидят дома на пенсии, лазят по интернету, смотрят трансляции гонок. Порой какие-то новости и моменты раньше и лучше меня знают.
— А Ира часто звонит?
— Сейчас реже. Семья, дела… Когда приезжает — всегда общаемся. Я ведь вообще не сторонник долгих телефонных разговоров. Лучше вживую. Хотя и за Ирой, и за Витей слежу очень внимательно. Порой специально сокращаем тренировку, чтобы успеть к началу гонки. Садимся с ребятами перед телевизором: пьем чай, смотрим, обсуждаем, переживаем. Это, кстати, важный момент, который позволяет сплотить команду. Начинаю замечать, что старшие помогают маленьким, следят за ними. Возможно, кто-то из них потом станет хорошим тренером.
— Биатлон — белорусский вид спорта?
— У нас очень сильные традиции и школа. Погода? Мы постепенно учимся хранить снег, использовать те возможности, которые у нас есть. Если в стране когда-нибудь все же появится лыжный тоннель, о котором давно говорят, многие проблемы будут решены. В прошлом году чемпионат Европы ведь в «Раубичах» провели вопреки всем климатическим аномалиям: буквально спасли турнир! «Раубичи» вообще один из лучших комплексов Европы, хорошие трассы в Городке, Чаусах. У нас действительно можно растить чемпионов и делать карьеру в спорте. Крупных бизнесменов из моих воспитанников пока так и не получилось, но есть достаточно успешные люди. Многие занимают ответственные должности, служат в МЧС. А есть и те, кто, наоборот, встречает сейчас и рассказывает: «Вы были правы, не нужно было мне бросать. Почему вы за меня не боролись?» А как не боролся, когда и к родителям постоянно ходил, и подружек просил повлиять, и тебя уговаривал? Кто-то и вовсе приходит ко мне посоветоваться, выходить ли замуж. Тренеру часто приходится быть и папой, и мамой, и другом, и психологом. Но в этом, наверное, и кроется секрет нашей профессии.
Дмитрий Комашко, "Народная газета"
